Рори Макилрой был представителем PGA Tour. Они сделали его «жертвенным агнцем».

В среду Рори Макилрой поделился своими первыми мыслями после объявления о слиянии PIF и PGA Tour.

Гетти Изображения

Рори Макилрой прибыл на свою пресс-конференцию на Открытом чемпионате Канады с выражением боли на лице. Казалось, он впервые смирился с мрачной реальностью: война закончилась.

О слиянии PGA Tour и PIF стало известно менее чем за 24 часа; растопив основу последних 18 месяцев Макилроя в качестве профессионального игрока в гольф, как кубик льда в доменной печи. Теперь пришло время Рори впервые выступить перед публикой, сделать то, что он делал снова и снова во время самого напряженного конфликта в истории гольфа. Пришло время снова защищать PGA Tour.

Однако на этот раз Макилрой, похоже, был не особенно готов к бою. Лицо у него было небритое, голос усталый. Он почти сразу признался, что боялся этого момента с тех пор, как услышал эту новость.

«Вчера было тяжело», - сказал он. «Я думаю, это шок, сюрприз. Честно говоря, я этого не ждал».

И кто мог его винить? Одно дело отказаться от своих убеждений, скрываясь в безопасной тайне (как это делал комиссар Макилроя Джей Монахан за закрытыми дверями большую часть последних двух месяцев), и другое — отказаться от них по умолчанию. Макилрой мало что мог сделать, чтобы остановить соглашение о слиянии, поскольку оно произошло в основном вне его ведома. И, если не считать полного ухода из гольфа, он мало что мог сделать с притоком саудовских денег в этот вид спорта.

Когда-то голос Макилроя был одним из самых мощных орудий PGA Tour против LIV Golf. Пока Тур как публично, так и в частном порядке критиковал саудовские «кровавые деньги» (по их словам), Макилрой появлялся каждую неделю и тосковал по ребятам, оставшимся дома.

«Двадцать первая победа в PGA Tour, на одну больше, чем у кого-либо еще», - сказал Макилрой после победы на этом самом турнире всего год назад, что стало очевидным ударом по Грегу Норману. «Это дало мне сегодня дополнительный стимул».

Но Макилрой был не только защитником Тура на поле. На взлетной полосе в Делавэре состоялась встреча только для игроков, которую возглавили Макилрой и Тайгер Вудс, на которой было выработано видение будущего Тура; напряженная последующая встреча игроков, смягченная защитой Монахана Макилроем; месяцы разговоров с игроками и заинтересованными сторонами, чтобы гарантировать, что будущее Тура было тщательно продумано.

А потом были интервью. Бесчисленное их количество раздано бесчисленным средствам массовой информации, и все с целью — заявленной или неявной — пропаганды Тура во время его крупнейшего кризиса за последние десятилетия. Это была попытка военного времени, за которую пришлось заплатить ценой его времени и, что более важно, гольфа.

«Я бы хотел вернуться к игре в гольф», — сказал он после совершенно нетипичного промаха на Players Championship. «Это была напряженная пара недель, и, честно говоря, это были очень напряженные шесть или восемь месяцев».

Тогда Макилрой надеялся, что тяжелая работа окончена. Война продолжалась, но срок службы Рори закончился. Для PGA Tour был проложен путь в будущее. Теперь, наконец, он мог снова сосредоточиться на том, чтобы стать профессиональным игроком в гольф.

Казалось, что дела пошли на поправку, когда Макилрой лидировал с 54 лунками на Мемориальном турнире в прошлые выходные - его самая результативная попытка после катастрофы в Огасте. По его словам, его игра еще не была полностью на высоте, но она «приближалась» как раз к Открытому чемпионату США.

И вот наступило утро вторника. Макилрой был удивлен этой новостью меньше остальных. В среду он признал, что знал, что Монахан и глава PIF Ясир Аль-Румайян вели переговоры. Но он понятия не имел, что они продвигаются так быстро и что эти переговоры будут представлять собой не партнерство Саудовской Аравии с PGA Tour, а поглощение Саудовской Аравией профессионального гольфа.

В среду он судорожно пытался вести себя дипломатично.

«Когда я смотрю на 10 лет вперед, я думаю, что в конечном итоге это пойдет на пользу профессиональному гольфу. Я думаю, что это объединяет его и обеспечивает его финансовое будущее», - сказал он. «От того, где мы были пару недель назад, до того, где мы находимся сегодня, я думаю, что будущее PGA Tour выглядит более ярким в целом, как единое целое».